— Вы не забыли? Завтра приходите к нам на айоли? – напоминает Мишель, щурясь от солнца. Мы лениво нежимся в тёплых уставших лучах, обозревая пустеющий пляж.
— Не забыли! Во сколько? Шесть? Семь вечера? – вопросительно и с готовностью смотрим, ожидая ответа. Об айоли мы говорим уже неделю.
— А?!! – ужаснулась Мишель, — Это же АЙОЛИ! Приходите в двенадцать!
Приходите это сильно сказано. Живём мы в аккурат через стенку и регулярно перемещаемся на аперо к Мишель. Вместе веселее и терасса у неё больше.
— В двенадцать так в двенадцать. Я в первый раз на айоли приглашена. — Глядя на Мишель, терзаюсь сомнением и решаю уточнить:
— Нам завтракать?
— Как хотите. – Судя по интонации лучше нет. Что же это за айоли такой? Монстр не иначе.
В нашей компании Мишель, самая настоящая южанка без примесей и фальшивых налётов. Родом из Йера (Hyère), она впитала в себя яркое солнце средиземноморья, обжигающе-острую солёность воды, стрёкот цикад, стойкость и щедрость оливы, весёлый и лёгкий нрав розэ. Попав в наши северные широты по распределению после университета, что для южанина верная смерть, она выжила всем дождям назло, сердцем прикипев к красавцу Андрэ и осталась. Симон, по статусу мама и тёща, смириться с этим не может до сих пор и находится в состоянии латентной войны с Андрэ, в образе которого сосредоточились все ужасы и недостатки жизни там, «наверху», где всегда холодно, дождь, странные люди и вообще… Симон я обожаю. Андрэ и даже Мишель скептически относятся к моему восхищению логично замечая : «Ну да, это же не твоя мама». Симон пользуется незыблемым авторитетом и уважением. Мишель же, вкладывая интергалы и логарифмы в головы взрослеющих и мало склонных к математике французов*, в период летних каникул возвращается в родные пенаты на подзарядку, превращаясь из высококвалифицированного преподавателя математики в уроженку Вара, восстанавливая южный акцент и страсть к лихой езде. Мишель отлично готовит. Благодаря ей, я знаю секрет рататуя. Но одно из самых коронных блюд, не считая гамбас в соусе на индийский манер со сморчками и рождественских лангустов по рецепту Симон, это Tarte aux citrons, alias — лимонная тарта. Причём из маминых лимонов, произрастающих собственно в саду у Симон. Определение «очень вкусно» – слабовато, «изыскано» – совсем не про неё. Это объедительно, убийственно, неповторимо вкусно! Каждый раз когда мы, стеснясь взять третий кусочек, борясь со стыдом и непреодолимым желанием съесть всё, осыпаем Мишель комплиментами, она смущённо лепечет: «Да ладно вам. Самый обычный рецепт. Ничего в нём такого нет.» Здесь я в корне не согласна! Один и тот же рецепт в исполнении разных людей даст разные результаты. Внутренне борюсь и сдерживаюсь, чтобы не попросить его. Я знаю, что у меня ТАК не получится. Получится по-другому, а хочется сохранить ожидание ощущения и гастрономического праздника, хочется радостно кричать «ouuuiiiiii!» при объявлении десерта… Я опять отвлеклась. Всё потому, что Мишель уточнила, что после айоли будет особый десерт, который по традиции делается только в период рождественских праздников и только одной кондитерской в Йере. Симон специально заказала его к оказии две недели назад. «Волосы ангела» называется.
Собралось нас человек шестнадцать. Мишель, её семья, сестра с мужем, Симон с Жаком, подружки и друзья Симон, подружки Мишель и собственно мы. Большая разновозрастная, по-южному говорливая весёлая компания. Разглядывая гостей я с завистью подумала, как же всё-таки здорово пронести дружбу через всю жизнь. Сидеть хохотать, подшучивая и подмигивая с высоты 75-ти, а для кого-то и больше. Хотя в такие моменты мы все одного возраста — неопределённо весёлого.
На терассе процесс знакомства в разгаре. Вне зависимости от степени и давности отношений перецеловываешься со всеми. Это святое. Без этого никуда. В который раз пытаешься запомнить имена с первого раза и степень родства, вливаясь в говорливый поток с южным акцентом.
На кухне хлопочат над закусками. Хлопают дверцы буфета в поисках стаканов, бокалов и ёмкостей для съестного разнообразия. Сыпятся инструкции по подаче и объяснения кто, что привёз. Кто-то сообщает, что Симон с Жаком, аойли и десертом на подъезде. Мишель в который раз проверяет готовность гарнира параллельно указывая где что взять. Дружный хор приветствия оповещает о прибытии основного блюда. Симон озабочено семенит с огромной миской айоли. Следом с коробками следует Жак в роскошных усах Бармалея. Холодильник в истерике машет табличкой «Мест нет! Прошу помощь зала!» После быстрой ракировки часть провизии пермещается к собрату через стенку.
С шумом-гамом рассаживаемся. Перекрикивая соседа разбираемся кто, что пьёт. Мужчины тяготеют к пастису, женская на удивление к шампанскому :), отдельные личности не изменяют розэ. Слева от меня Жак, справа Марсель. Симон устроилась напротив : «Это нам!» — подмигнула заговорщически, приземляя в пространство между тарелками запотевшую бутылку с шампанским. Возражений у меня по этому поводу нет.
У застолья великая объединяющая сила. Она творит чудеса… Тарелки словно сами по себе перемещаются из одного конца стола в другой, бокалы не успевают опустеть. Льются разговоры, зачастую перекрёстным огнём. Причём внимательно слушать совсем не обязательно, можно изредка вставить понимающий односложный комментарий или поощряюще улыбнуться. Тем несколько. Немного о политике местной или в масштабах страны, с лёгким касанием международной обстановки. Ругнуть или похвалить — это уж кому как виднее. Никуда не деться от неизменного подначивания «севера» «югом» с ярым перечислением по пальцам достоинств первого: всё у нас зеленее; да, дожди, зато летом дышать можно – неизменные 24-26 по цельсию; на пляже «Мay» песок мелкий и белый как мука; таких красивых дюн у вас нет, нет морских котиков и la baie de Somme, грандиозных скал Côte d’Opal и …. Самое главное вовремя остановиться и дипломатично заметить,что несмотря на всё вышеперечисленное равнение, естественно на юг. Но в основном и с большим удовольствием мы говорим о еде и вине. Клод с гордостью ставит на стол бутылку розового Cru classé AOC Côte de Provence. С уважением одобрительно качаем головами. Не каждый день и не каждому провансальцу перепадает выпить такого вина. Мне отчаянно хочется включить диктафон и записать перепалку Марселя и Клода, щедро пересыпаную провансальским диалектом с щекочуще солнечным акцентом. Ощущение полного погружения в фильм Марселя Паньоля, версии 2.0
Солнце приближается к зениту, а мы к основному блюду. Миска с зеленоватым колышащимся айоли торжественно ставится на стол под одобрительные возгласы компании. Симон кокетливо сокрушается: «Не такой как всегда айоли, получился. Не держится. Сильно жарко.» Запуская ложку в лоснящуююся оливковым маслом массу, я спрашиваю себя, что же тогда удачный айоли? – нежный, маслянистый, с щедрым чесночным духом.
М-да, кажется я понимаю почему застолье с айоли назначено на двенадцать. До следующего утра переварится в самый раз. Оживление достигает апогея при расдаче гарнира. Овощи, рыба, рапаны, мидии.
Диалоги перемежаются с междометиями удовольствия и просьбами подлить вина. Жак, заверяет, что рыба свежайшая. Специально в порт ездил. Верю. У этого морского волка приличный стаж за плечами. Лучше чем он рыбу не выберет никто.
На втором круге раздачи застолье начало растекаться осьминогом в укромные места. Преимущественно к шезлонгам, стоящим в ряд под катальпой. Одиночным временным исчезновением подверженна в осовном мужская часть. Женская держит оборону неустанно подтрунивая над выстоявшими. Остатки айоли медленно отдают душу солнцу и послеполуденному теплу. Стол как поле битвы, но запотевшие бока бутылок розового не сдают свои позиции. Тарахтим о своём, соловея.
— Мам, нести десерт? – Au secours ! Я забыла про десерт! Мысленно проверяешь желудок на вместимость. За желудок как всегда отвечает мозг. Нести, сказал. Мне вот этот кусочек и кофе. Шезлооонг.
*Aïoli — сосус на основе оливкового масла и чеснока. Чеснок с маслом растирается неизменно в мраморной ступке. Распространён в южной части Франции от Марселя до Италии. Одновременно это ещё и собирательное слово для блюда. Подаётся с варенными овощами, рыбой и морепродуктами. Требует большой весёлой компании.
*По опросам неизвестных организаций математика самый нелюбимый предмет в школе. Судя по ежегодному упрощению программы, это нелюбовь на государственном уровне.
