70 лет прошло как ты грелось на солнышке летом 1943-го. Кстати, каким оно было? – Военным, оккупационным и совсем не славным для твоей страны. И еще очень-очень жарким. Говорят, в августе температура поднималась до 40ºC. Предательски думаю, что сахара в этот год в твоих янтарных гроздьях было больше чем обычно. Впрочем, какое мне до этого дело! Я смотрю на бутылку, нет, не с благоговением, а с большим уважением. С уважением к возрасту, к людям которые довели весь процесс до конца в то не простое время, к тому, что ты выжило, а не разбилось, не вылилось . И в конце концов никто тебя не выпил! Твоя этикетка –лохмотья. Невозможно прочитать ни имя, ни год рождения, ни место. Только, просвечивающаяся сквозь голышко пробка подсказывает — 1943г. Ангелы забрали причитающуюся им часть. Так надо. Неписанное правило и соблюдаемый временем закон. Тёмно-янтарный или скорее охристый цвет. Я знаю — возраст. Он не щадит никого. Хотя в твоем случае это часто на пользу. Знаю, знаю можно поспорить. У всего есть свой срок, а у красоты и вкуса в особенности. Замешательство и легкий хаос вокруг стола . Затаив дыхание, медленно-медленно откупориваем… Пробка, как марафонец в конце пути, рассыпалась в крошки. Ты делаешь первый глоток воздуха. Но мы как варвары, не дав тебе времени опомниться и прийти в себя, спешим разлить в бокалы. Дегустируем. Странная штука вино. Всякий раз откупоривая бутылку переживаешь этот едва уловимый момент в котором смешиваются ожидание, желание оправдания надежды и открытия. Что-то от детства в совсем не детском занятии. Осторожно вдыхаю. Аромат времени. Не обижайся. Я ведь не сказала старый и затхлый. Я просто думаю, что так, наверное, пахнет время в твоем случае. И потом, я ведь не сомелье. Я знаю чего ждать от твоих благородных и молодых собратьев. Хорошо. Я попытаюсь: ты пахнешь мне солнцем и жарой, сухим деревом. Слушай, но ведь так пахнет мадера! Нормально?! Это натуральное содержание сахара умноженное на определённое положение виноградника, туманы утром, солнце днем, благородная плесень на гроздьях и опять-таки возраст. Ммм-мм-м… — пытаюсь расшифровать вкус. Ищу знакомые нотки. Нахожу с трудом. Справедливости ради или чтобы не обидеть отмечаю мягкие и тёплые нотки сухофруктов в послевкусии. Как-то даже неудобно, но жизнь есть жизнь. Жаль, но твои лучшие годы прошли. Отставляем тебя в сторонку и откупориваем того молодого собрата. Ааах! Все облегчённо вздыхают – оно.
Во время десcерта, подавая кофе, вспоминаем о тебе. Чувство вины? Нежелание верить? Или попытка дать тебе? Нам? еще один шанс… Спасибо. Ты в очередной раз преподало нам урок, напомнив старую истину — вино не терпит снобов и годецов.
Тебе просто хотелось и в конце концов было необходимо подышать, проснуться и раскрыться. Ты охрой переливаешься в бокале и золотишься полное достоинства. «Варвары!» — «Прости, но в твоем возрасте не угадаешь – проветрить или употребить сразу». Теплые, мягкие, сладкие, спелые (можно скажу вяленные?) фруктовые нотки с приятной шоколадной горчинкой в финале… Жарко, солнце устало начинает спускаться, в воздухе ароматы сухой древесной коры и разнотравья. Лето 43-го. Хороший год. Mes hommages, votre Altesse.
Я не назову твоего именитого шато, цитируемого г-ном Паркером в числе исключительных производителей сотерна наравне с Сhâteau d’Yquem. Мне, по большому счёту, всё равно. Я стала богаче, счастливее благодаря тебе. К слову, я всё ещё мучаюсь вопросом как ты жило эти 70 лет? Какими были люди, сделавшие тебя? В чьём винном погребе ты терпеливо ждало свего часа? И как ты попало на аукцион, где тебя не заметили в массе бутылок и продали общим лотом за символическую цену?
(2013, 11 ноября)
