Бабушка говорила, ласточкино гнездо на доме к счастью и предусмотрительно прикрепляла картонку между лампочкой и гнездом над крыльцом, чтобы гнездо не прегревалось и чтобы уберечь наши головы от едкого птичьего помёта. Подозреваю в нашем случае счастье двойное, так как похоже свили они гнёзда на двух из двух имеющихся окон. В щели между роллетой и стеной. Как они это сделали нужно спросить у эволюции. Выжить в жёстком урбанистическом окружении сложно. Цены на недвижимость растут. Город расстраивается и растёт.
Живём мы, значит, по соседству и вынужденно делим ежедневную рутину друг друга:
4.30 а.м. Из гнезда раздаются короткие металлические недовольные писки:
Птенцы: Есть! Есть хотим!
Родитель (устало попискивая): Спите! Рано ещё.
Птенцы: Спите?! Есть хотим! Хотим есть!!!
Родитель: Так, я сказала спать! Эти вон ещё роллеты не подняли. Завтрак тоже не проснулся. Где я вам в такую рань мошкары наловлю?!
Я: Да, блин! Сколько можно?! Скоро муэдзин заорёт, а вы ещё тут распищались прямо в ухо.
Устанавливается вожделенная сторонами тишина.
6.30 а.м.
П.: Жрать! Жрать! Жрать! Жрать! Жрааааать!
Р.: О-О-О! Чего орём?! Вылетаю. Сама есть хочу.
Начинаются рейды. Рейды продолжаются в течение часа-двух. По оживлённому писку о количестве отпрысков догадаться сложно. Один? Два? Три? С неравными интервалами родители ассами пикируют к окну и в мгновении ока исчезают в щели. Временами у меня складывается впечатление, что процесс происходит прямо на лету, как дозаправка самолёта в воздухе. Иногда родители входят в раж и едва извебгают столконовения у окна.
7.30 а.м.
Все наелись и мирно спят. Родители упорхнули по делам. Судя по раздающимся в небе крикам, делам более-менее важным. Мы тоже проснулись давненько в расположении духа обратно пропорциональном дню недели. Рабочий – спасибо, что разбудили. Выходной – с острым желанием завязать птенцам клюв.
Вместе с солнцем поднимается температура. Жарко. По обе стороны устанавливается выжидающая тишина. Каждый знамается тем, чем может.
19.00 – 20.00 р.м.
У пернатых время ужина. Частота прилётов возрастает . Родители спешат накормить потомство в надежде подольше утром поспать.
Р.: Я первая! Смотри куда летишь! Я чуть в стекло не втаранилась…
Р.: Упс! Чего окно открыла?! Я чуть в комнату не спикировала! Штору задёрни! Меня дети ждут! Как можно жить с такими соседями?! Понаехали!
Задергиваю штору и прикрываю окно. Птичку жалко. Кардебалет происходит так шумно-быстро, что мне иногда мерещится стук и резко падающая чёрная тень. Высовываюсь из окна проверить не лежит ли маленькое бездыханное тельце внизу. Не лежит.
Солнце село. Небо в оранжевых отблесках с фиолетовой тенью. С моря веет лёгкий бриз. Террасы кафе наполняются. Трафик уменьшается. Нужно подумать об ужине и мне…
22.30 – 23.00 р.м.
Опускаю роллеты. Раздаётся тревожный недовольный писк.
Р.: Что? Где? Кто? Нет, ну чего им не спиться?! Полуночники! Острожно, тут же дети! Ни стыда ни совести. Никого не зацепило? В следующем году в музей напротив переедем. Ни роллет, ни беспокойства. Все по часам. Режим. Публика культурная. Нужно место подходящее присмотреть. С их современной архитектурой ни щели тебе нормальной, ни укромного местечка для гнезда. Где уж тут плодиться… Понаехали!
Я: Нормальные птицы не вьют гнёзда в щели между роллетой и стеной. Даже не представляю как вы там расположились. Это ж какую точность полёта нужно иметь чтоб затормозить в нужном месте, в окно не втемяшиться или в стену. Я, между прочим, переживаю. Два раза в день. Не повредила ли я там чего, не зацепила ли?…
Р.S: Правильно! Переживай! Мы птицы счастья!
